«Когда человечество впервые смогло увидеть из космоса земной шар, его постигло величайшее разочарование». Интервью с художницей Сюзанной Хенни Колп

21 февраля в пространстве Миусского депо в рамках фестиваля «BURO.New Cool = ДЕПО» прошла однодневная выставка современных художников New Era, посвящённая последним тенденциям в обществе и культуре. Мы поговорили с одной из её участниц, молодой немецкой художницей Сюзанной Хенни Колп, и расспросили её о том, почему в эпоху технологий она по-прежнему предпочитает живопись.

Когда я поступала в художественный университет, меня сразу спросили: «Кто ваш любимый художник?» И я не смогла ответить, потому что идеи и вдохновение не столько приходят ко мне из истории искусств, сколько являются результатом моего первого образования. До того как я попала в университет искусств и дизайна Галле Бург Гибихенштайн, я училась в Ростокском университете. Это один из самых старых университетов в Европе, известный в основном исследованиями в области естественных наук. Я изучала древнегреческий и философию, и особое внимание на моём курсе уделялось логике. Мне кажется, это до сих пор сильно влияет на моё искусство.

Меня не интересует буквальная репрезентация окружающего мира. Я никогда не пишу реалистические пейзажи, не делаю скетчи с натуры. Сюжеты и изображения, которые я переношу на холст, рождаются из книг, новостей, различных впечатлений. Для меня живопись — это своего рода математическое уравнение, в котором присутствует некий алгоритм, помогающий найти неизвестное, новое, сделать подсознательную информацию видимой.

Я часто рисую природу, но эта природа не имеет ничего общего с реальными пейзажами вокруг меня. Это идея, которая существует в моем сознании. Когда я оказываюсь на свежем воздухе, меня могут беспокоить жуки, аллергия, разбросанный вокруг мусор. Но в моем воображении природа свободна от этого, она идеалистична. И я часто думаю о том, насколько наше представление о природе не соответствует реальности и как мы, люди, будучи сами её частью, далеки от неё. Не поймите меня неправильно, я обожаю природу, просто мне грустно, что по каким-то нелепым причинам я не могу находиться с ней в полной гармонии.

Меня очень вдохновляют работы Бакминстера Фуллера — американского архитектора, теоретика, писателя, изобретателя и футуриста. Он считал, что когда человечество впервые смогло увидеть из космоса земной шар, его постигло величайшее разочарование. Произошло фактическое осознание того, что Земля не бесконечная, а совсем наоборот — она маленькая, хрупкая, незначительная в масштабах Вселенной. Я считаю, что человечество до сих пор не может полностью постичь идею того, что пространство нашей планеты ограничено, и относится к ней соответственно. И в то же время мы вроде как живем в эпоху науки и понимаем, что должны нести ответственность за свои действия. В своих работах я пытаюсь отразить эту ситуацию.

Ещё когда я училась на курсе философии, я понимала, что не хочу навсегда застрять в мире теорий. Мне хотелось создавать что-то материальное, какие-то вещи, с которыми я могла бы взаимодействовать на физическом уровне. Иногда я намеренно создаю очень большие работы, потому что мне кажется, что они связаны с моим телом. И мне нравится думать о том, что они будут существовать в пространстве как некое воплощение меня, даже когда меня нет рядом.

Помимо живописи, я много работаю с текстами. Когда я пишу, я всегда представляю себе, что пытаюсь объяснить свою идею какому-нибудь хорошему знакомому. Например, мой диплом я сделала из писем, которые отправляла друзьям. Просто собрала их и превратила в книгу. Но в целом считаю, что самым универсальным является язык изображений. В отличие от письменного или устного он может быть понятен почти любому человеку с похожим культурным опытом, и не возникнет никаких трудностей перевода.

Мой курс в художественном университете назывался «Живопись и текстиль». Я с самого начала знала, что хочу заниматься живописью: создание текстиля происходит очень медленно, слишком медленно для меня. Основным заданием на моём направлении было делать картины, которые могли бы быть затем превращены в ткани. И меня очень впечатляет идея того, как можно думать об изображениях в контексте текстиля, абстрактных узоров, как можно перенести трёхмерное пространство в двухмерное.

Некоторые из моих работ монохромны. В них я как будто создаю бесконечное пространство, которое можно заполнить чем угодно. И эта единая поверхность состоит из множества пигментов, подобно тому, как ткани состоят из множества ниточек.

Я считаю себя очень аналоговым человеком, мне некомфортно среди технологий. Даже свой диплом я писала на печатной машинке. Мне не очень нравится, что текст на компьютере можно написать и потом удалить, как будто его и не было. Фейсбуком я тоже не пользуюсь, для меня это очень антисоциальное место. Хотя конечно, без некоторых технологий жить в современном мире не получается.

Я читаю каждый день. Мои любимые книги — работы Ханны Арендт, Эрнста Гомбриха, Бакминстера Фуллера и братьев Стругацких. Три года назад во Франкфурте в маленьком старом книжном магазине я наткнулась на «Пикник на обочине» Стругацких и абсолютно влюбилась в это произведение. Мне кажется, оно описывает именно то разочарование в значимости человечества, которое я пытаюсь показать в своих работах. В повести рассказывается о «зонах», которые как будто были созданы на Земле инопланетянами. Один из героев книги, доктор Валентин Пильман, сравнивает эти зоны с мусором, который остаётся после пикника на обочине дороги. Группа людей приезжает на лужайку, наводит переполох среди живущих в траве мошек и насекомых, бросает банки и бутылки и уезжает, совсем не думая о последствиях своих действий. Вот и люди в контексте бесконечного космоса — точно такие же маленькие мошки.